Наука и утечка мозгов: что изменилось за последние годы.

 

Известно, что СССР обладал четвертой частью научного потенциала всего мира, что во многом и обеспечивало ему статус сверхдержавы. Теперь эту инициативу перехватили США, – сюда стекается весь научный свет современности. Это при том, что высшая школа самих США в целом нигде не котируется. Как говорят сейчас в Америке, университеты США – это места, где русские профессора учат китайских и индийских студентов.

Сейчас. Россия и Украина отстали от лидеров в целом ряде научных направлений, например, в изучении наноматериалов,. Однако интерес к ним не угасает и здесь: в год проводится не менее 3-5 крупных «всесоюзных» конференций типа «Наноразмерные структуры» и НАНСИС. К тому же, старые советские технологии, которыми до сих пор изобилует архив любой нашей лаборатории, нередко все еще недостижимо совершенны для мировых лидеров науки. Об этом говорят не только успехи на рынке оружия или авиакосмоса, но и постоянное присутствие до десятка западных эмиссаров на любой нашей научной конференции. Мы пока еще обладаем остатками доставшегося от СССР интеллектуального потенциала, и хотя у нас нет современных приборов способны генерировать идеи, раз за разом удивляющие западных ученых.

Это и обусловило интерес Запада к науке в Украине и России. В 90-е годы выезд советских ученых за рубеж принял обвальный характер. В результате, бывший СССР покинуло свыше 0,5 млн ученых, существенно усилив научный потенциал западных стран. За последнее время данная проблема несколько снизила накал в силу двух причин: уехали все желающие, кроме того Западу теперь удобнее эксплуатировать интеллект на местах (оффшоринг). И если в 90-х гг эмиграция интеллекта имела лавинообразный характер, в 21 веке с появлением электронной почты популярными стали инвестиции в создание лабораторий в СНГ.

Тем не менее, по данным Госкомстата,: в 1999 году из Украины уехало 32, в 2000 – 26, в 2001 – 23, в 2002 – 27, в 2003 – 15 докторов наук; в их числе – по 1-2 академика уезжает каждый год. По данным Миннауки/образования кандидатов наук в 1999 году выехало 104 человека, в 2000 – 124, 2001 – 139, 2002 – 128, 2003 – 79 человек. Сейчас, по данным министерства, в Украине работают более 11 тыс докторов наук и 62 тыс кандидатов наук, а «утечка мозгов» последних лет стала менее. Тем не менее, отток продолжается.

Как уводят наших ученых. Есть несколько форм утечки мозгов. Первая – прямой выезд на ПМЖ, был распространен в 90-е гг, когда нищета и невостребованность здесь и спрос из-за кризиса идей на Западе выталкивали туда всех желающих. Нам она наносит невосполнимый урон. В 70-80-х гг в СССР даже изымалась компенсация за полученное высшее образование с граждан, решивших переселиться на Запад,. От выплат освобождались лишь те, кто проработал с дипломом уже более 10 лет.

Вскоре выяснилось, что далеко не все могут или хотят оседать вне родины навечно. Для них придуман второй вариант – выезд по грантам, контрактам, в аспирантуру или постдокторантуру на 0,5-3 года. Эта форма менее губительна, но и не так безобидна для нас. Многие в среде ведущих ученых убеждены, что работа на Западе позволяет поднять свой уровень до современного, и это так. Но приехавший назад ученый уже с трудом адаптируется в местных условиях и поэтому стремится выехать вновь. Большинство таких вояжеров оказываются прикованными ко всё  новым инвесторам, и из-за различной научной ориентации инвестируемых работ теряют свой потенциал. Действительно: ведь выезд за рубеж сотен тысяч лучших наших умов не произвел там какого-либо переворота в науке и не родил новых Курчатовых, Ландау или Дерягиных, не говоря уже о Эйнштейнах и Менделеевых. Наоборот, в атмосфере коммерческих заказов на лабораторные или разнородные работы ученый превращается в квалифицированного лаборанта. В этом одна из причин, почему наша местная постсоветская «голь» еще способна конкурировать с богатыми лабораториями Запада по уровню выдвигаемых идей.

Третья форма, наиболее используемая сейчас в отношении оставшегося научного потенциала – выполнение контракта на месте, в Украине и, реже, России и Белоруссии. Географическое и политическое положение Украины обусловило большую ее привлекательность, чем Россия или Казахстан. С белорусами Запад пытается работать по отдельной программам (например INTAS for Belarus), но по свидетельству тамошних ученых, это сотрудничество развивается слабо. Причины игнорирования Западом потенциалов РФ и РБ, по моему мнению, чисто политические, как и интерес к ученым Украины. Наука в Молдавии находится в плачевном состоянии (академики и доктора остались без подчиненных) и инвесторов интересует мало. Таким образом, основной поток грантов идет в Украину.

Ранее, западные проекты шли через Фонд Сороса и подобные ему неправительственные, хотя и явно связанные с властями и спецслужбами Запада, организациями. Сейчас, в основном нами занимаются западные правительственные структуры. Среди наиболее известных программ – INTAS, гранты Еврокомиссиий (Framework), финансируемые американцами НТЦ (для Украины - УНТЦ), CRDF, фонд ЕЭС, гранты НАТО. А также ряд более мелких или отраслевых типа Eureka Int. Более полный охват потенциально интересных для запада кадров достигается регулярными предложениями подать публикации в новые журналы. К примеру, за последний год в сеть физических и химических институтов НАН год поступило не менее 10 предложений публиковаться в новых изданиях типа Nature materials, ChemComm, Miniaturisation for Chemistry and Biology. Потенциальным авторам обещают гранты и заманчивые контакты – система напоминает коммерц-акции супермаркетов.

УНТЦ - "Украинский научно-технический центр", созданный при содействии фонда Сороса и базирующийся в Киеве. В принципе, он снабжает реальными грантами способные к продуцированию идей коллективы. Однако, не так давно президент Ассоциации предприятий авиапромышленности Украины Валерий Шмаров заявил, что этот фонд способствует оттоку за границу украинских ученых, работающих в области фундаментальной науки. По его словам, УНТЦ за 10 лет под гранты и стипендии "отобрал" работы более тысячи ученых мужей, занимавшихся уникальнейшими разработками в области ядерной энергетики, ракетной и радиолокационной техники. Общая сумма грантов составила около $60 млн (не такая уж это и большая сумма). Так что украинское отделение соросовского фонда времени даром не теряет. Мы же только разводим руками - откуда такая "утечка мозгов"?

ИНТАС – надежда  большинства коллективов, имеет подразделения во всех республиках СНГ, даже в разоренном Таджикистане и загнанной Армении. В России у них аж 4 представительства, отвечающие за европейские, сибирские и дальневосточные регионы. В Украине центр базируется в Киеве. Программы ИНТАС требуют идеального написания проекта плюс хорошую «географию», - со включением 2-3 коллективов из разных городов и республик. Шанс выиграть проект – 10-15%, однако последнее время в среде ученых ИНТАС известен как организация «для своих».

CRDF финансируется преимущественно США, в частности через Фонд Сороса. Он предусматривает выполнение узкоотраслевых задач на период до 3 лет. Гранты НАТО (Linkuage Grant, Science for Peace) имеют довольно локальный характер, и оплачивают лишь расходы на приборы и командировки.

Гранты Еврокомиссии идут через «Рамочные программы по улучшению сотрудничества Запад-Восток» (Framework или FP). 5- и 6-я программы, охватившие последние 2 года, реализуются путем контакта коллективов через интернет. Связываясь, они пишут совместный проект, предусматривающий полный комплекс оплат персоналу. КПД написания примерно такой же, как у ИНТАС. Несомненным плюсом FP является постоянно «висящая» в Интернете сеть адресов и резюме большинства ведущих лабораторий Европы. Из стран СНГ свои реквизиты оставляют, как правило, россияне; украинских коллективов в 2003 г на рамочном стенде присутствовало очень мало.

 Современные украинские лаборатории, как правило, имеют целый спектр контактов, в основном с европартнерами. Среди них чаще всего фигурируют центры Польши, Голландии, Германии, Испании. Из других стран, активность проявляют прежде всего США (редко Канада и Мексика), а также Китай и Израиль. Контракт по грантам ИНТАС или ФП требует «красивой географии», то есть привлечения не менее 2 партнеров из России и какой-либо страны СНГ помельче. Как правило, среди «мелких» можно перспективны нефтяной Азербайджан, хлопковый Узбекистан и богатая диаспорой Армения.

Патентование сейчас. Существенное отличие от материальной продукции - интеллектуальная собственность, всегда остается с автором. Число патентов в СССР было огромно – патентовалось все. Сейчас их гораздо меньше, чем самих изобретений. Действительно, мало смысла патентовать в России или Украине идеи за каких-то 200 долларов, тем более что этот патент не котируется в большинстве других государств. За каждый Укрпатент, который запросто могут сплагиировать (что и делают), надо еще и ежегодно выплачивать по 4-5 долл, что при зарплате в 200-300 долл вовсе не мелочь. Гораздо надежнее запатентовать свое открытие в тех же США, чьи патенты действуют во всем мире (соответствующая Конвенция была подписана уже давно). Да и плата за патент в США составляет 25-30 тысяч долларов, что привлекает ученых  Евросоюза. Которые, кстати, хоть и побогаче нас, но тоже не бесятся с жиру на свои зарплаты. «Утечка мозгов» таким образом, оказывается и формой приватизации украинских беспатентных идей транснациональными корпорациями. Выходя на работу за границей, постсоветский ученый или инженер за скромную по тамошним меркам зарплату фактически продает ноу-хау.

В последние время правообладатели интеллектуальной собственности наконец-то начали получать полагающиеся проценты за использование своих открытий и решений. Причиной тому является формирующийся рынок интеллектуальной продукции на Украине. Негативно на данном процессе сказывается нечеткость нормативно-правовой базы, регулирующей понятия коммерческой тайны, обмена информацией, порядка сотрудничества с иностранцами в сфере отношений интеллектуальной собственности.

   В сфере оборонки, как ни странно, проблема утечки не успела приобрести широких размахов. Только один факт: в Украине к 2005 г работали практически на 90% все 18 НИИ, подчиненные Вооруженным Силам.  Одной из причин стал, видимо, стойкий идеологический настрой тамошних научных кадров. Еще одним способом ее предотвращения можно назвать конверсию. Начиная с 1996 года, этот процесс распространен почти на сто научных учреждений Украины. Однако конверсия охватывает в большинстве лишь предприятия оборонной промышленности. Впрочем, оборонные мощности СНГ в критические 90-е были спасены заказами Китая, Индии (Пакистана), а теперь их спасает и Россия. Так, украинский завод «Арсенал» вновь поставляет туда военную продукцию. Украинские танки продавались в Азии. Российская техника востребована во всем мире. Киргизские научные центры по разработке торпед стали причиной скандала вокруг американского шпиона Поупа. Многие НИИ и даже академические институты имеют заказы на производство материалов для ВПК и МО России (это теперь не одно и то же).

   Международное сообщество делает вид, что оно озабочено проблемой «утечки мозгов». ООН и МАГАТЭ инициировали создание специального международного режима, в рамках которого были созданы механизмы по борьбе с нарушениями прав интеллектуальной собственности. Правда, главным из них и является привлечение ученых к международному научному сотрудничеству в совместных проектах. На деле, Западу просто удобнее эксплуатировать ученых, не тратясь на их вывоз. Для нас тоже, поскольку остаются возможности обойти правила передачи интеллектуальной собственности и даже завладеть (под видом списания, как правило) сверхдорогими приборами.

Странам СНГ, чтобы удержать своих учёных, необходимо идти на бюджетные жертвы, финансируя научные проекты, даже убыточные. В последние годы и у нас, и в России научным работникам стали уделять больше внимания. За последние годы в несколько раз повышена зарплата (сейчас это 200-300 долл в Украине, 300-500 в России), сохранены мягкие условия работы (без пропускной системы), повышены квоты на прием аспирантов. Кроме того, в Украине Национальная Академия Наук последние годы получала приличные по нашим меркам суммы для приборного пререоборудования: в 2004 г выделено 0,5 млн долл, что позволит купить 1-2 современных прибора. Директора украинских академических институтов достигли договоренности о создании единого приборного парка, что позволит каждому ученому использовать приборы всей Академии. Еще один выход – закупка подержанных приборов на Западе. Любой институт сейчас сотрудничает с зарубежными лабораториями, и на уровне руководства лабораторий удается договориться о перекупке списываемого оборудования (а на Западе оно списывается раз в 5 лет). Постепенно наши и российские институты пополняются «Спекордами», «Николеттами», «Перкин-Элмерами» и «Брукэрами» 80-90-х гг, имеющими низшую производительность. Но вполне сравнимое качество. Характерно и  возрождение некоторых отечественных приборных производств – например, сумского «Сэлми». выпускающего масс-спектрметры и хроматографы. Их цена высока, но ниже западных аналогов.

Дальнейшее улучшение ситуации связано с адаптацией отечественного законодательства к нормам защиты интеллектуального потенциала нашей Родины. В этом случае мы не сдадим те позиции, которые все еще занимаем.

Выходом может стать или существенное, - на порядок и более, увеличение финансирования государством (в последние годы есть небольшие позитивные сдвиги) или же организация совместных проектов с западными центрами. Государство должно первым позаботиться об их воплощении – новейшие технологии информационно-электронных афер ставят под удар не только отечественные разработки, но и экономическую безопасность и национальное производство страны. Пока мы чаще идем по второму пути, зачастую теряя право на интеллектуальную собственность. Но так не будет продолжаться вечно: приток молодежи и усиление национального капитала объективно создает базу для возрождения независимых от западных грантов центров исследования

 

Д.Л.Старокадомский, канд.хим.наук